Воспоминания о работе переводчиком на ТАСИС. М-ра Хаммера и т.п. 1996-1998.

 запон

Это дело было ровно в 1997 году, летом, может и весной в мае, скорее всего в конце, листья уже были. Потом Оути, как я сказал, прислала журнал со статьёй, из которой взята эта страница, в Хуйтинен. На фотографии, сделанной тем молодым корреспондентом, что пил “воточку” в Петровском, слева направо сидят на петрозаводской набережной моя б/у Марина, Леена Вестман и Саша Бердино, шофёр и jack of all trades, так выразилась сама Леена. Она была главой одного из технических бюро программы ТАСИС. Сашу я знал давно, ещё с начала 1980х, и один раз, году в 1995 монтировал с ним фильм на “Нике” – конкуренте “Петронета”, с которого я ушёл в 1994 году.

В программе работал заместителем Леены ещё и Лёша Морозов (фото ниже), выпускник иняза и полковник или подполковник КГБ, почивший в бозе в 2011 году в Финляндии во время командировки. 

Как он попал в ТАСИС? Просто. Леене сделали предложение его трудоустроить, от которого она не могла отказаться. Она сама мне об этом сказала, когда я пришёл на интервью к ней, в результате которого порекомендовал Марину в качестве секретарши и ассистентки. 

Леена с Мариной проработали несколько месяцев до самого нашего отъезда душа в душу. 

Мы дружили семьями, ходили в гости в Леене и Хейкко и были приглашены на празднование 50-летнего юбилея последнего в ресторан – бывшую столовую Дома политпросвещения, где Хейкко переоделся потом в хромовые сапоги и косоворотку, хряпнул залпом полстакана водки и принялся откалывать шутки и коленца, после чего пустился в пляс. 

Леена была, помню, очень недовольна, главным образом не потому, скорее всего, что он напился, а из-за того, что была старше его или выглядела старше, это уж точно, лет на десять, а Хейкко в свои 50 был огурцом и словил кучу комплиментов по поводу того, как хорошо выглядит. Потом они развелись, кажется. 

Ну а насчёт Морозова Леену особенно никто не спрашивал, хочет ли она с Лёшей работать или нет, просто сказали, она потом со мной делилась, что нужно такого-то трудоустроить и всё. Шибко они с Лёхой не ладили, помню, потом он куда-то ушёл от неё, она буквально его выжила, да и было за что. Разгильдяй он был, этот Лёша Морозов, если честно. Сильно поддавал, блядовал по-чёрному, я знал двух его любовниц. Тот финн что внизу на фотографии, Арто Ниеми, помер в Петрозаводске от сердечного приступа и даже статьи не увидел, насколько я помню.

Так вот, мы попереписывались с Оути, и, когда в апреле 1998 года получили визы и купили билеты через Хельсинки, я снова написал ей и спросил, не может ли она забронировать для нас гостиницу недалеко от аэропорта на одну ночь (такая была стыковка самолётов, что непременно надо было ночевать). Я ей даже тогда не написал, что мы летим в Канаду, но она догадалась, конечно. Втайне я рассчитывал, что она предложит остановиться у неё, и так и вышло. Она прислала мне письмо, где сказала, что у неё две спальни, можете смело располагаться в одной, только вот есть одна проблема: старая кошка, которой больше 20 лет, вспоминает по ночам свою молодость и мяукает во сне. Не будет ли нас это беспокоить, мол. Деликатная попалась финочка. Не будет, конечно, ответил я, тронутый до глубины души. Прилетели в Хельсинки.